Книги и рестораны
Сухбат Афлатуни. Рай земной.
«Рай земной» Сухбата Афлатуни вышел в финал премии «Большая книга», но остался в тени. Хотя этот роман идеально вписывается в понятие «мейнстрим», то есть вполне может быть отнесен к категории самой модной и востребованной литературы. Причем Сухбат Афлатуни, прозаик, поэт, переводчик, среди книг которого «Ташкентский роман», «Муравьиный царь», не только пишет вполне на уровне щедро премированных «Большой книгой» Евгения Водолазкина и Марии Степановой, но и объединяет две тенденции современной отечественной литературы, представленные этими авторами. От Водолазкина у него ровно выверенное сочетание реалистической истории простых людей с религиозно-философским компонентом. От Марии Степановой — темы травмы и «памяти».
В романе «Рай земной» жизнеописание обычных героинь, одиноких нестарых соседок и подружек Плюши и Натали, чередуется с фрагментами из «Детского Евангелия», рукописи загадочного священника, написанной в начале 30-х. Главные героини живут в доме у мрачного поля, места захоронения поляков, расстрелянных в конце 30-х. Плюша работает в музее репрессий, так что ее жизнь заведомо помещена автором в бесконечный зеркальный лабиринт: она должна служить живым памятником трагическому прошлому. Тем не менее Плюша и Натали, живые тетки, слегка хулиганят в этом мейнстримном и правильном тексте. Ради этих сценок и стоит заглянуть в заведомо фарисейский земной рай.
Битов, или Новые сведения о человеке. Сборник.
Классик современной российской словесности, автор «Пушкинского дома» и «Империи в четырех измерениях» Андрей Битов умер в 2018 году. Его памяти посвящен сборник воспоминаний друзей и близких. Михаил Жванецкий сравнивает ушедшего друга с загадочной птицей (а среди участников сборника — и орнитолог Владимир Паевский), и радуется той общности, что у них была: «Мы, по-моему, были честны: не могли предать, чего-то стыдились. Ты краснел когда-то, я уходил от плохого слова. Что мы получили взамен, я же спрашивал тебя. Мы не считали вранье обычной работой, мы и сейчас не можем перенести его. Это единственная иллюзия, что у нас осталась».
Самым адекватным и интересным текстом сборника стали воспоминания Павла Крючкова, литературтреггера и знаменитого звукоархивиста, написавшего о Битове максимально информативно. В небольшом очерке уместились и последние выступления Битова, и первая его книга «Большой шар», рецензентом которой чуть не стал Чуковский: «...но, узнав, что ее нечаянно похвалил „душитель сталинской закалки“ Ермилов, от своего намерения отказался». Разговоры о Пушкине, Хармсе и Голявкине, диалоги с Леонидом Губановым и Алексеем Хвостенко — весь этот контекст неизбежно превратится в «уходящую натуру», если вновь и вновь не напоминать, не расставлять акценты и не направлять читателя к чистому источнику, которым остается пока русская литература в лучших ее проявлениях.
Венеция в русской поэзии: Опыт антологии. 1888–1972
Составители: А. Соболев, Р. Тименчик.
«Веницейской жизни мрачной и бесплодной / Для меня значение светло...» — в новой антологии «Венеция в русской поэзии» мандельштамовские строки оказались в изысканной коллекции из 400 текстов. Чем загадочнее и туманнее было значение великого итальянского города для российских поэтов ХХ века, тем точнее и прозаичнее оказалось описание самого путешествия, проделанное составителями Александром Соболевым и Романом Тименчиком: «Расстояние между Санкт-Петербургом и Венецией составляет по прямой 2004 километра; между Москвой и Венецией — 2104 километра; за время, на которое падает действие нашей антологии, между 1880-ми и 1970-ми годами, оно оставалось в принципе неизменным (если не считать возможной утруски — в прямом смысле — на несколько сантиметров из-за сейсмической активности в Ломбардии и Трентино). Между тем подвижные препоны, воздвигавшиеся на этом пути за сто без малого лет, меняли статус дороги от легкой комфортной прогулки до почти непреодолимого, исполненного тревог и трудностей путешествия».
«Гондолы, пьяцца, cв. Марк, лагуна» — все эти приметы венецианского локуса в стихах Ахматовой, Блока, Гумилева, Заболоцкого снабжены точнейшими описаниями бытовой стороны поэтических приключений. От утомительных сборов до заветных экскурсий и выстраданных командировок, когда враждовавшие на родине литераторы могли вдруг оказаться в одной гондоле. Уникальную антологию, составившую более тысячи страниц, вряд ли возьмешь с собой в дорогу, скорее она окажется «новым Муратовым», путеводителем для путешествия «без невзгод и расходов».
Rossini
Новый ресторан Александра Раппопорта назван в честь великого итальянского композитора. Подход к кухне здесь не менее творческий. Среди пяти видов карпаччо вы найдете невесомое из цветной капусты с яблочно-горчичным соусом, эффектное из кабачка с трюфельным соусом или вот карпаччо из тыквы с эссенцией из сицилийских апельсинов. Обязательно попробуйте оригинальное «Турнедо Россини» и нежный 400-граммовый бифштекс. Оба блюда подаются с фуа-гра. Прекрасные пиццы тут пекут в печи Marana Forni Tanganelli, которую называют «Феррари» среди печей. Среди 15 видов пиццы есть как традиционная «Маргарита», так и роскошная фирменная с манговым пюре и ломтиками фуа-гра. Почти не встречающаяся в Москве пицца «Фритта» напоминает гигантский чебурек, начиненный томленой уткой. При входе каждого посетителя встречает пятиметровый Antipasti bar — первый подобный в Москве буфет из готовых холодных и горячих закусок. Ул. Поварская, 11, стр. 1.
«Винодельня N 1»
Отличное место для тех, кто в поиске идеального сочетания вина и еды. Совместный проект двух виноторговых компаний, Wine Discovery и Vintegra, предполагает, что тут не только лучшие образцы вин, но и очень адекватные цены на них. А также не менее 30 позиций по бокалам в постоянно обновляемой винной карте. Винный шкаф оборудован системой Enomatic, позволяющей без потери качества хранить и дегустировать все очень долго. Есть и бар, где вам приготовят авторские коктейли на основе вина, аперитивов и настоек. Кухней руководит талантливый шеф-повар Михаил Аксенов. В меню много блюд, которые удобно заказывать «в стол» к вину: ростбиф, брускетта с крабом, севиче из сибаса. Очень вкусны фирменные паштеты, например, из куриной печени, подкопченных мидий или белых грибов. Акцент тут явно сделан на рыбе и морепродуктах, но к красным подают отличные стейки и ребра, приготовленные в хоспере, с соусом из подкопченной черной смородины. Ул. Сретенка, 15.
Хатико
Лучшего в Москве мастера японской кухни зовут Кобаяши Кацухико, и в его кафе Corner свободных мест нет никогда. Но вот на Пятницкой открылось еще одно заведение под его руководством. Бар-инакая — новый формат. Все блюда готовят прямо в зале и подают гостям, сидящим за длинным столом вдоль открытой кухни, на длинных лопатах — шамоджи. Прямо перед вами на японском гриле-робата жарят морепродукты, мясо, овощи и грибы, на столе нарезают тартар из тунца, лосося и осьминога, бланшируют сибаса, придают форму суши и заворачивают в огурец фирменный ролл «Хатико». Отдельного упоминания заслуживает линейка авторских коктейлей от миксолога Кенана Асcабы. Пикантный «Ити» — с долгоиграющим перечным послевкусием. Многогранный «Сан» собран из трех видов саке: сухого с ароматом хлеба и кондитерских изделий, юзу и игристого. Сложный и богатый «Дзю» — коктейль на основе клубничного спирита с ароматом денежных купюр. Ул. Пятницкая, 25.
Hamster
«Посидим, похомячим» — девиз нового ресторана Эльвиры Мандровской, поэтому хомяк (Hamster) здесь красуется на маркизах и в меню. Заведение заняло второй этаж здания у станции метро «Динамо». У тех, кто ездит на концерты и спортивные соревнования, теперь есть место для preи afterparty. А у соседей — ресторан для семейных обедов и ужинов или бранчей по выходным. Меню Hamster разработал шеф-повар Дмитрий Погорелов, хорошо известный по таким проектам, как «ДНК», «Котельная», Madame Wong, «Юми», Zолотой и т. д. Особо рекомендуем севиче из лосося, тартар из говядины с копченым маслом и щучьей икрой, а также говяжьи ребра в маринаде. Винную карту помогал составлять Дмитрий Базашвили (White Rabbit, Erwin, Assunta Madre), а к рецептам коктейлей приложил руку Алексей Комаров (Suzuran, Dilly). Заходите похомячить. Ленинградский пр-т, 36, стр. 28.